По другой стене висело большое Распятие из черного дерева, с фигурою Христа, очень изящно выточенною из слоновой кости, и несколько гравюр: там были портреты св. Казимира, покровителя Литвы, знаменитой довудцы графини Эмилии Плятер, графа Понятовского, в уланской шапке, геройски тонущего в Эльстере, Яна Собеского, освободителя Вены, молодцевато опершегося на свою «карабелю», св. иезуита Иосафата Кунцевича, софамильника пана Ладыслава, который почитал себя даже происходящим из одного с ним рода, и наконец
прекрасный портрет Адама Мицкевича.
Неточные совпадения
У круглого стола под лампой сидели графиня и Алексей Александрович, о чем-то тихо разговаривая. Невысокий, худощавый человек с женским тазом, с вогнутыми в коленках ногами, очень бледный, красивый, с блестящими,
прекрасными глазами и длинными волосами, лежавшими на воротнике его сюртука, стоял на другом конце, оглядывая стену с
портретами. Поздоровавшись с хозяйкой и с Алексеем Александровичем, Степан Аркадьич невольно взглянул еще раз на незнакомого человека.
Однако всеобщая зубрежка захватила и его. Но все-таки работал он без особенного старания, рассеянно и небрежно. И причиной этой нерадивой работы была, сама того не зная, милая,
прекрасная, прелестная Зиночка Белышева. Вот уже около трех месяцев, почти четверть года, прошло с того дня, когда она прислала ему свой
портрет, и больше от нее — ни звука, ни послушания, как говорила когда-то нянька Дарья Фоминишна. А написать ей вторично шифрованное письмо он боялся и стыдился.
Картина С.В. Иванова была украшением этого
прекрасного, изданного на великолепной бумаге объемистого номера, где были помещены
портреты всех сотрудников журнала, во главе которых стоял первый издатель Ф.Б. Миллер. Интересно, что в этом номере были стихи Ф.И. Шаляпина, кажется, никогда до этого не писавшего стихов.
«Но вот вопрос, — продолжал я. — Отчего мы утомились? Отчего мы, вначале такие страстные, смелые, благородные, верующие, к тридцати — тридцати пяти годам становимся уже полными банкротами? Отчего один гаснет в чахотке, другой пускает пулю в лоб, третий ищет забвения в водке, картах, четвертый, чтобы заглушить страх и тоску, цинически топчет ногами
портрет своей чистой,
прекрасной молодости? Отчего мы, упавши раз, уже не стараемся подняться и, потерявши одно, не ищем другого? Отчего?
Почти семидесятилетний старик, с красивыми седыми волосами на висках, с несколько лукавой кошачьей физиономией и носивший из всех знаков отличия один только
портрет покойного государя […покойного государя — императора Николая I (1796—1855).], осыпанный брильянтами, Михайло Борисович в молодости получил
прекрасное, по тогдашнему времени, воспитание и с первых же шагов на службе быстро пошел вперед.
— Какое у вас
прекрасное лицо, Александр Иванович! — сказал он. — Сколько в нем экспрессии… Вот если бы вы когда-нибудь позволили мне снять с вас
портрет, — какое бы это удовольствие для меня было!
— Это один из самых
прекрасных и самых замечательных людей, каких я когда-нибудь встречала… Вот белогвардейская оценка! — Она засмеялась и обратилась к Вере: — Ты знаешь, недавно в заграничных газетах был помещен его
портрет с подписью: «Начальник Ч. К. Воронько, палач Украины». Если бы увидели его, — хорош палач!
Изумительный
портрет по глубочайшей, безысходной трагичности
прекрасного лица.
Была у него сестра, — я у него видел ее
портрет: стройная красавица с надменными глазами, Леонид рассказывал, —
прекрасная пианистка: «Бетховена вот как лупит, Моцарта — фьюу!
Первый
портрет — 1877 года, когда ей было двадцать пять лет. Девически-чистое лицо, очень толстая и длинная коса сбегает по правому плечу вниз. Вышитая мордовская рубашка под черной бархатной безрукавкой. На
прекрасном лице — грусть, но грусть светлая, решимость и глубокое удовлетворение. Она нашла дорогу и вся живет революционной работой, в которую ушла целиком. «Девушка строгого, почти монашеского типа». Так определил ее Глеб. Успенский, как раз в то время познакомившийся с нею.
Один
портрет особенно поразил меня. В голубой робе на фижмах, с тонко и кокетливо перегнутою талией, стояла, вероятно, молодая женщина:
прекрасная ее рука, плотно обтянутая длинною перчаткой, играла розою. Но лицо, все лицо было густо замазано черною краской…
Орлиный нос, высокий лоб, красиво вытянутые брови, голубые, блестящие глаза,
прекрасный цвет лица, оттененный нежным румянцем, мягкие светло-русые, вьющиеся волосы, ровные, белые как слоновая кость зубы — таков был обольстительный
портрет князя в цветущие годы.
— Совершенно справедливо, но слушай дальше… За границей я познакомился с Николаем Герасимовичем Савиным, который затем наделал столько шуму в Европе и который теперь сидит здесь в доме предварительного заключения. У него в Париже была
прекрасная квартира и в кабинете множество
портретов. Один из них, красивого молодого человека лет двадцати, заинтересовал меня и я спросил его кто это?
Подарки состояли из
прекрасной работы футляра для карт, севрской ярко-синей чашки с крышкой и с изображениями пастушек, и из золотой табакерки с
портретом графа, который Пьер заказывал в Петербурге миниатюристу.
По счастью для одних и по несчастью для других, панычи были много трезвее офицеров, потому что, когда те довершали свое опьянение за столом, из-за которого метали в
портрет вилки, заключенные под столом Гераклит и Демокрит значительно «прочунели» — чему, может быть, сильно содействовали и страх, и воздержание, и жажда мести, которая в них зажглась, и они придумали
прекрасный план наказать своих обидчиков.